Геннадий Корбан: У российских компаний мы должны отнять все

Правая рука днепропетровского губернатора Геннадий Корбан много курит и мало улыбается. В тот день, когда мы записывали интервью, с зоны АТО приходили плохие новости: добровольческие батальоны окружены в Иловайске, Минобороны подкрепление не дает, много раненых и погибших. В том числе, погибли двое бойцов батальона «Днепр»
Интервью  записываем поздно вечером в Днепропетровской обладминистрации. Заканчиваем около полуночи.  Выхожу из кабинета – в приемной очередь из желающих еще попасть к Корбану. Рабочий день продолжается.
В интервью с Геннадием Корбаном говорим о многом: начиная с ситуации в зоне АТО, высокопоставленных предателей в армии и до передела собственности олигархов и информационной войны с Левочкиным, пишет Обозреватель. 
«ДОНЕЦКИЕ ПОНИМАЮТ ТОЛЬКО СИЛУ И БУДУТ ПОДЧИНЯТЬСЯ ЛЮБОМУ ПОБЕДИТЕЛЮ»
Давайте начнем с горящих новостей. Иловайск, добровольческие батальоны в окружении. Почему в этой ситуации Минобороны не предоставляет никакой помощи? 
Все из-за беспомощности и безграмотности. Кроме того, они любят сообщать только хорошие новости, а плохие – не любят.  Я не говорю, что плохие новости нужно сообщать большому кругу людей, ведь так можно ввести общество в состояние депрессии, но первые лица государства должны знать все новости: и хорошие, и плохие.  Вот в этом основная проблема. Нужно усиливать кадрами Министерство обороны.
Сейчас первое лицо знает обо всем, что происходит?
Я надеюсь, что первое лицо – достаточно прагматичный человек для того, чтобы получать информацию еще и по другим каналам. В частности, Игорь Валерьевич Коломойский (губернатор Днепропетровской области. – Авт.)пытается доносить до первого лица информацию о ситуации на том или ином горячем участке.
Последняя информация по Иловайску – что там происходит?
Ребята остаются в окружении, но это окружение не полное. Мы сейчас изыскиваем дополнительные резервы и силы для того, чтобы им помочь. Мы видим, что есть коридоры, и они их видят. Но они большие герои и большие патриоты. Они считают, что Иловайскую группировку нельзя сдавать  — ее нужно расширять. Я с ними тактически и стратегически согласен. Но для этого нужны дополнительные резервы, бронетехника и артиллерия.
Как Минобороны реагирует на призывы поддержать батальоны техникой? Была информация, что техника якобы начала поступать. Что-то дошло туда или нет?
На сегодняшний день пока ничего. С Минобороны, к сожалению, у меня нет обратной связи. Они готовы воспринимать информацию, слушать ее, но не готовы делиться своей информацией.  Может, это правильно с точки зрения военной дисциплины. Но сейчас погибают наши люди, жители Днепропетровской области, мы не можем оставаться в стороне.
На днях Ваш коллега Святослав Олейник опубликовал в Фейсбуке Ваше открытое смс министру обороны Гелетею. В нем шла речь о том, что 25 Днепропетровская десантная бригада понесла большие потери: 107 погибших и более 500 раненых. Вы просили переформировать бригаду. И какова была реакция Гелетея на Ваше обращение?
Пока тишина. Хотя ходят слухи, что вроде бы ее должны вывести на переформирование. Мы будем ходатайствовать, чтобы мы непосредственно принимали участие в  этом процессе, смотрели на ее оснащение, подготовку, кадровый состав, резерв и т.д. Потому что там опять будут наши ребята. Если говорить  по-честному, положа руку на сердце, под Донецком в основном воюют ребята из Днепропетровской области.
За какой промежуток бригада понесла такие потери?
С самого начала введения ее в зону АТО. Они пошли туда одними из первых.
Количество террористов, по Вашим ощущениям, на востоке увеличивается или уменьшается?
Я бы разделил террористов. Я считаю, что те, кто приходит с территории сопредельного государства – это захватчики от имени Российской Федерации. Количество  террористов, которые находятся в Донецкой и Луганской областях, не увеличивается  на сегодняшний день. Единственное, есть районы, в которых у населения различные настроения. Если немного фронт начинает качаться в ту или иную сторону, то  население очень быстро подстраивается и вывешивает флаги  той стороны, которая  получает преимущество. Это, конечно, неприятно.  Когда сегодня показывают Славянск и Краматорск в украинских флагах, лично я на это смотрю с некой осторожностью и недоверием.
Вы думаете, что там опять поднимет голову сепаратизм?
Нет. Я скажу так: донецкие понимают  только силу, к сожалению.  Может, это будет неприятно слышать людям из Донецкой области, но, по моим наблюдениям, основной контингент  в Донецкой и Луганской областях понимают язык силы, язык сильной власти.  И, естественно, будут подчиняться любой сильной власти, будут подчиняться любому победителю.
Вы сказали «любой сильной власти». У нас сейчас сильная власть? Она сможет себе подчинить  Донбасс?
Наверное, «подчинить» — все-таки не совсем правильное слово по отношению к тем, кто там живет. Янукович даже когда-то читал стихи советского поэта о том, что Донбасс на колени никто не поставит. Речь не идет о том, чтобы их поставить на колени. Речь идет о том, что именно там – в Донецкой и Луганской областях  — должен быть сильный кулак,  сильный руководитель.
Сегодня власть, я считаю, как никогда сильна только потому, что в стране большой  патриотизм. Наш президент, который  очень искренне патриотично настроен, пользуется поддержкой, а значит,  у нас сильная власть. Ведь власть сильна тогда, когда пользуется поддержкой населения, а не тогда, когда  имеет много оружия или денег.
Вы, наверное, видели, как в Донецке на День независимости террористы устроили для пленных украинских солдат коридор позора, как вели их под дулами автоматов, а толпа требовала поставить их на колени. Украинская власть освобождает Донбасс, но примут ли ее сами жители с таким отношением к ее представителям?   
Это неприятно, это, безусловно, средневековье, но надо смотреть на это все, мне кажется, проще и меньше придавать внимании подобным вещам. Это не больше, чем эмоции. Врага нужно бить всеми средствами. И месть обязательно настанет. Те, кто это делал, просто должны знать, что за любое преступление всегда наступает наказание. Их наказание обязательно настигнет.  Мы посмотрим, кто в следующий раз пойдет по проспекту Ленина  в Донецке в коридоре позора. Может быть, сами террористы?
Вы, знаю, вели переговоры с Безлером  (Игорь Безлер по кличек «Бес», один из лидеров террористов. – Авт.) об обмене пленными.  С кем-то еще из террористов Вы контактировали, и какое у Вас сложилось  о них впечатление?
Контактировали пару раз, да. Но я не любитель подобных контактов. Они осуществлялись по  необходимости  и  только с одной целью – спасти людей. Все. Мы добились этой цели. В Днепропетровске сегодня создан центр  по обмену заложниками, возглавляет его генерал Владимир Рубан. Он уже осуществляет эту деятельность очень эффективно. 
А с кем еще, кроме Безлера, общались?
Был контакт один раз по поводу Стахановского завода. Думаю, это был или Мозговой (один из лидеров «ЛНР». — Авт.), или кто-то из его людей. Когда они начали откровенно рэкетировать завод, мне пришлось с ними переговорить по телефону. После этого разговора они на время оставили предприятие, но потом все-таки его остановили.
Что Вы им сказали?
Волшебные слова (смеется. – Авт.) Но, поверьте, это были не деньги. Это был просто мужской разговор.
С самого начала АТО одной из главных проблем остается граница. Военные говорят – закройте границу, и мы сможем закончить АТО. Но за столько месяцев ничего не меняется. При этом вопрос отставки главы погранслужбы Литвина даже не поднимается…
Его брат, который командовал сектором Д, позавчера бросил свою армию и сбежал из сектора (речь идет о генерал-лейтенанте Петре Литвине, брате экс-спикера ВР Владимира Литвина и главы Погранслужбы  Николая Литвина. – Авт.). Командир батальона «Днепр» Юрий Береза готов был его за это расстрелять.   Я считаю, что это позор для генерала, это клеймо на всю жизнь.  Это предательство и по законам военного времени, думаю, он заслужил бы трибунал 
И где он сейчас?
Наверное, в Киеве, в теплой квартирке.
Вопрос с границей…
Игорь Валерьевич Коломойский, действительно, проинициировал этот вопрос, мы проработали его технически. Мы считаем, что за небольшие деньги можно не просто условным  юридическим способом закрыть границу, а возвести ее физически. Это нужно делать, потому что от такого соседа нужно ограждаться.
Да, вы озвучивали идею строительства такой стены. Какое развитие она имела?
 Я слышал, что вопрос выносился на Кабинет министров. Но нам пришло письмо с приглашением на заседание в тот день, когда оно уже проводилось. Поэтому мы в дискуссии не участвовали. Насколько я слышал, те, кто прорабатывал этот вопрос, нарисовали цифру в 3, 6 млрд. грн. Это говорит о том, что кто-то еще не понял, что в стране идет война. Поэтому то, что стоит на 200% дешевле, было представлено в такие расходы госбюджета. Я уверен, что можно сделать эту стену очень недорого. И забыть раз и навсегда о проблеме границы.
Смена главы погранслужбы может улучшить ситуацию на границе?
Новый руководитель ничего не сможет сделать. Можно назначить даже трех начальников погранслужбы, но это ничего не решит. Потому что для этого враг должен быть побежден и выдавлен туда, откуда пришел.
Как это сделать?
Нужно научиться воевать по-новому, более современным способом. Нужно  преодолеть ту бюрократию, которая существует сегодня в Минобороны, в «Укроборонпроме», нужно поменять командование АТО. Я уверен, что там нет квалифицированных людей, которые умеют заниматься логистикой, тактикой и стратегией ведения подобной войны. Нужно искать хороших военных среди офицерского состав ранга майоров и полковников. Я скажу без имен, но считаю, что командование АТО на данном этапе не справляется со своими задачами. 
К каким вариантам развития событий в зоне АТО Вы готовитесь?   
Знаете, чем евреи отличаются от других народов мира? Есть только одно-единственное отличие, которое они впитывают с молоком матери – острое ощущение приближающейся опасности. Это некое шестое чувство, выработанное историческими событиями, когда накануне погромов евреи обычно уходили. Кто не уходил – погибал. Так и сейчас. Мы всегда готовы к худшему сценарию, поэтому строим дополнительные блок-посты, ставим блок-посты на освобожденных территориях и размещаем там дозоры.
А какой, по Вашему мнению, наихудший сценарий?
 Наихудший сценарий, если Донецкая и Луганская области, например, превратятся  в черную дыру  наподобие Приднестровья. И есть совсем печальный сценарий, если эта мерзость расползется дальше. Но я все-таки надеюсь, что мы выиграем.
По Вашим прогнозам, сколько еще будет длиться АТО?
Есть пессимистический сценарий и оптимистический. Пессимистический – это несколько лет, как минимум – года два. Оптимистический – это если к зиме закончится.
При нынешнем ведении АТО какой из сценариев более реалистичен?
Я бы сказал, что сейчас пограничная ситуация. Если не будут приняты правильные решения, не будет налажена координация, взаимодействие всех частей, всех технических возможностей и т.д., то это затянется надолго. Если будут какие-то кадровые изменения, может, привлекут специалистов, военных экспертов для того, чтобы принимать правильные решения, то, возможно, это все-таки закончится быстрее.
 Как Вы думаете, Путин может дать команду войскам идти на Киев?
Скажу честно, я не удивлюсь уже ничему. Я считал, что фейковый референдум в Крыму — это просто фарс. Но Крым — уже часть Российской Федерации. Я представить себе не мог даже в страшном сне, что такая уютная страна, как Украина, будет переживать то, что мы сейчас наблюдаем. Война, кровь, гибель… Настоящая война в Донецкой, Луганской области. Поэтому могу допустить, наверное, уже любой, даже самый невероятный сценарий. Он  — Путин  - с маниакальной настойчивостью насилует Украину, как бросившую его жену.
«МИНОБОРОНЫ ВООБЩЕ НЕ ГОТОВО К НЫНЕШНЕЙ СИТУАЦИИ»
В сфере Вашей опеки сейчас уже не только батальон «Днепр», а и «Шахтерск», «Донбасс». Сколько всего формирований находится под вашим крылом?
Мы, на самом деле, опекаем многие батальоны. Это и «Днепр-1″, и «Донбасс», мы помогаем «Шахтерску», «Азову», «Айдару». Кроме добровольческих  батальонов, есть еще батальоны территориальной обороны. У нас их создано три сейчас, четвертый создается.   Плюс те соединения, которые формируются в Днепропетровской области – это 25 десантная аэромобильная бригада, 93 бригада, 17 танковая бригада. Мы пытаемся им всем помогать.
Какие из них вы полностью финансово обеспечиваете?
Это три батальона территориальной обороны плюс  четвертый, который формируется, батальон «Днепр», батальон «Кривбасс». У нас есть «Фонд оборони країни», который дополнительно финансирует семьи ребят из батальонов.
Все деньги дает Игорь Коломойский или кто-то еще?
Я могу сказать, что Коломойский жертвует очень много. Это не показуха никакая. Он, кстати, нигде об этом особо не говорит и цифры не показывает. Но могу сказать, что он один из основных доноров. Как минимум 70% затрат, которые несет фонд, он покрывает. Остальное  - это пожертвования других лиц и организаций.
В какую сумму обходится содержание одного батальона?
Порядка 10 млн. грн.
Чего не хватает батальонам?
 Не хватает бронетехники, не хватает тяжелого оружия, потому что это очень забюрократизированный вопрос и самое главное, людям не хватает опыта и навыков. Они, по сути, проходя боевое слаживание за 10-14 дней, не могут научиться воевать.  
Решение о выделении батальону техники должно принимать только Минобороны. Но оно, насколько видно, «тупит»?
 «Тупит»– это не то слово. Их просто хочется иногда поставить к стенке. Во-первых, они в 6 вечера идут домой. Какого черта, когда в стране идет война? Вот они точно должны в три смены работать. Они просто вообще не готовы к этой ситуации.  Они не готовы быстро решать вопросы, координировать. Туда нужно как минимум пару талантливых менеджеров, война нуждается в диспетчеризации каждый день, каждый час и каждую минуту.  
«НАС МАЛО ИНТЕРЕСУЕТ ПОЛИТИКА»
Президент решил распустить Верховную Раду. Ваш квартет  — Игорь Коломойский, Вы, Борис Филатов, Святослав Олейник – является на данный момент сильнейшей финансово-промышленной группой в стране. Вы каким-либо образом будете входить в политические процессы через эти выборы?
 Очень многие распускают различные слухи, что Коломойский идет на выборы своей колонной или партией. Это не так. На самом деле, нас мало интересует политика. Безусловно, какое-то присутствие в ней мы обозначим, поскольку мы уже втянуты в этот процесс. И я не будут здесь юлить. Но лично  сам Коломойский говорил, что пошел на эту должность не ради того, чтобы стать политиком. Хотя политика в какой-то степени ему стала интересна.
Лично  я в политику не иду.  Я могу ответственно дать такое обязательство.  Более того, если бы мне предлагали или даже заплатили большие деньги, я бы не пошел. Сидеть в парламенте – это неэффективная и неблагодарная работа. Она не результативна. Например, для таких людей, как Коломойский, как я, Олейник, Филатов. Мы любим наслаждаться результатом своей работы.
В Верховной Раде сидит, как минимум 300 из 450 депутатов, которые просто понты гоняют, ведут скабрезные разговоры, распускают просто какие-то мужские сплетни, иначе и не скажешь. Мне это противно. Поэтому я не пойду, но через какие-то политические партии, безусловно,  наши отдельные представители, думаю, попадут в политику, чтобы отстаивать интересы области.
Через какие политические силы могут зайти ваши представители?
 Я скажу откровенно. Я считаю, что мы являемся  в сложившейся ситуации партнерами с президентом, у нас нет противоречий. Он решительный человек — мы решительные люди. Он заточен на результат  - мы заточены на результат.  При этом у нас сохраняются прекрасные отношения с Аваковым, с Турчиновым. Эти люди тоже являются результативными людьми. Для нас это основной показатель. С такими людьми мы готовы дружить, поддерживать отношения и быть партнерами.
Много будет ваших представителей в политических списках?
Надеюсь, будет больше, чем десяток людей.
У вас уже есть договоренности, что эти люди будут точно включены в списки?
Четких договоренностей нет на данный момент. Но есть какие-то движения навстречу друг другу.
Это будут представители в партии Президента?
Может быть, там, может быть, еще в какой-то партии. Мы просто смотрим, кому где комфортнее, будем так говорить, но окончательное решение будет исключительно за Коломойским.
То есть никакой политической силы под именем Игоря Коломойского не будет на выборах?
 Нет.
«С ЛЕВОЧКИНЫМ У НАС НЕТ КОНФЛИКТА БИЗНЕС-ИНТЕРЕСОВ, ЕСТЬ КОНФЛИКТ ПРИНЦИПОВ»
Ваша группа не пугает своим возросшим в последнее время влиянием других олигархов: Ахметова, Новинского, Фирташа, Пинчука?..
Пугает, конечно.
Как они на это реагируют?
Они реагируют в основном в своих телевизорах.  Фирташ с Левочкиным говорят на канале «Интер», Виктор Михайлович Пинчук говорит на  своих трех каналах, Ринат Леонидович на телеканале «Украина», хотя, как мне кажется, Ахметов занимает по отношению к нам наиболее конструктивную позицию. Мне кажется, у него меньше страха перед нашей командой, чем у всех остальных вышеназванных.
За информационной войной вашей команды с группой Левочкина – Фирташа следят зрители двух крупнейших телеканалов страны.  Расскажите о сути конфликта с Сергеем Левочкиным (экс-глава Администрации Президента Януковича. – Авт.)
Иногда у нас в администрации рождаются конфликты, в которые я втягиваюсь уже постфактум. В этой ситуации я не являюсь инсайдером. Бывает так, что Филатов на своем Фейсбуке может с кем-то  страшно поругаться, и это выливается в какой-то катастрофический конфликт. И меня потом спрашивают, а я – не в курсе.
И по поводу этого конфликта с Левочкиным  у меня нет деталей. В том мире, в котором я нахожусь, он как-то возник сам по себе, я не в курсе первопричин этого конфликта.
Основное – здесь нет конфликта бизнес-интересов, есть конфликт принципов. Есть люди, которые были во власти при Януковиче, наслаждались всеми ее прелестями, льготами и преференциями. Теперь они опять идут во власть. Это и есть конфликт принципов. Мы принципиально против того, чтобы эти люди шли во власть. Мы уже наелись. Мы не хотим их власти.  Пусть занимаются своим бизнесом, своими делами, судами, которые против них начались. Им есть чем заниматься.  Это основа конфликта. Не деньги, не долги, не предприятия.
Допустим, если взять сферы интересов  в бизнесе Коломойского и Фирташа -  они практически нигде не пересекаются. Фирташ вместе с Левочкиным занимались  так называемой титановой группой и цветными металлами. В сферу интересов Коломойского это никогда не попадало.
Один из фактов, который используется против вас в этой информационной войне – выкачка технической нефти из нефтепроводов. Игорь Коломойский объяснил, что сделал это для того, чтобы она не досталась террористам. Выкачивалась ли нефть в других областях, помимо Донецкой и Луганской?
Я Вам уже рассказывал об остром ощущении надвигающейся опасности. У Коломойского оно развито, наверное, еще сильнее, чем у многих других. Он опасность почувствовал раньше всех.  Нефть выкачали в той части трубы, которая шла по Луганской области.  Нефть находится в хранилищах, никто ее не перерабатывал.  Хотя я считаю, что, наоборот — ее нужно переработать и отдать армии продукт переработки. Но никто ее не запускал в оборот. Это факт, который можно проверить при помощи КРУ, прокуратуры и других контролирующих органов.
Это просто миф, который умело используется для того, чтобы показать, что у Коломойского есть  выгода от всех этих событий. Поверьте, это не так. В это, может, трудно поверить. Для меня самого это было открытием. Я тоже сначала думал, что здесь что-то не так. Но Игорь Валерьевич оказался большим романтиком и патриотом. Я его знаю много лет как человека, который практически из всего, к чему прикасался, извлекал выгоду. Ну, кроме человеческого здоровья… В этих вопросах он очень отзывчив всегда.  В данной ситуации его позиция, его состояние для меня было открытием. Это честно.  Коломойский для меня открылся по-новому.
Если бы нефть осталась в трубах, она бы вся уже была переработана на Лисичанском нефтеперерабатывающем заводе, который принадлежит Роснефти. Все террористы бы получали бензин, керосин, дизельное топливо. Не дай Бог, у них было бы топливо, они бы доехали дальше. То, что они медленно продвигаются и то, что их быстро отбрасывают – это зависит и от топливного снабжения в том числе.
Выкачивалась ли нефть из нефтепровода «Одесса-Броды»?
Я не в курсе. Может быть, это имело место, когда увидели,  что там тоже было неспокойно. А в Одессе находится Одесский перерабатывающий завод, который принадлежит Курченко, а до этого принадлежал российской компании «Лукойл» . Он стоит, но при желании запустить его можно. Будь там топливо – я не знаю, как далеко бы они продвинулись.
«ЧАСТЬ УКРАИНСКИХ ОЛИГАРХОВ МОЖЕТ ПОТЕРЯТЬ СОБСТВЕННОСТЬ»
В Украине ожидается очередная волна передела собственности?
 Могу это гарантировать на 100%. Могу даже сказать – на 200%. 100% оставляю для местных, 100% — для российских.
У Вас есть какая-то заинтересованность в собственности вышеперечисленных олигархов?
Многие люди, когда нервничают, едят. А я когда сильно нервничаю – наоборот, не ем.   И у меня сейчас нет аппетита. В данный момент времени, по крайней мере, может в будущем что-то поменяется. Поэтому я не думаю о той собственности, которая меня может заинтересовать.
Переделы, думаю, будут после того, как ситуация успокоится. Часть украинских олигархов может  потерять какую-то собственность, российские вложения, убежден, должны быть национализированы.  Считаю, что у российских компаний мы должны отнять все за тот ущерб и кошмар, который принесла эта страна в Украину. Они должны заплатить контрибуцию.
Кто конкретно из украинских олигархов может потерять свое имущество?
Это уже будет персонализация, это не совсем корректно. Не знаю.  Кого могу назвать точно -  это Янукович и его сыновья.  А также пшенки, курченки, арбузовы и Ко. Тут вообще сомнений нет. Тут надо, как говориться, под ноль.
То, что касается всех остальных, — нужно более детально разбираться. Могу сказать одно: приватизация, которая проводилась с 2010 года, не носила конкурентный характер, поэтому те, кто в ней участвовали, должны об этом задуматься.  Я так бы сказал. А вот, кто участвовал – можете узнать в Фонде Госимущества.
«В ДНЕПРОПЕТРОВСКОЙ ОБЛАСТИ БИЗНЕС ДЕЛАЕТСЯ ЛЕГАЛЬНО И СМОТРЯЩИХ ЗДЕСЬ НЕ БУДЕТ»
В одном из Ваших предыдущих интервью Вы рассказывали, как заставили директора городского кладбища показывать на счете  коммунального предприятия 700 000 грн, которые до этого он зарабатывал себе в карман. Он начал показывать эти суммы?
Да, конечно. Конкретно это предприятие по предоставлению ритуальных услуг показывало 25 тыс. грн.  в год дохода, хотя у меня были точные данные, что это предприятие зарабатывает порядка 700 тыс. грн в месяц.  В первый месяц он показал 360 тыс. грн, а потом все пошло нормально.  
А как эти платежи контролируются?
Коммунальные предприятия не являются бюджетными. Они могут обслуживаться в коммерческих банках. В коммерческом банке мы договариваемся, что у этого предприятия будет персональный банкир, который принимает реестр платежей и показывать его нам. Если я вижу, что платеж сомнительный, я даю указание персональному банкиру не пропускать этот платеж. Вот и все.
В стране масса криминализированных бизнесов, где черный доход стоит просто на потоке. Для того, чтобы такой бизнес стал неинтересным, его нужно легализовать. Когда деньги попадают на счет, их уже тяжело положить в карман. Мы  в итоге за 6 месяцев показали рекордный рост доходов, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года,  - на 146 %.
 А с чиновниками, которые брали взятки, мы поступали просто. Был такой случай – мы собрали директоров коммунальных предприятий горисполкома. Я зашел на совещание, поздоровался и сказал: «Здравствуйте, граждане мародеры!». Поднимаю одного, спрашиваю, сколько он получает. Он отвечает – 2600 грн. Интересуюсь: «Вы живете на эти деньги?». Он говорит «да». Я ему сказал писать заявление сразу же. Потому что он врет. На эти деньги нельзя жить — человек просто берет взятки.
Взяточникам  предложили несколько вариантов, как стать на путь исправления. Некоторым предложили съездить на экскурсию в Китай, где взяточникам отрубают руки, ноги, вешают,  расстреливают.  Некоторым особо злостным – предложили съездить на экскурсию в зону АТО. А некоторые избрали мирный для себя путь  — заявление по собственному желанию.
Много таких было?
Достаточно.
А что за история была с главой Госкомзема Рудыком?
Он приехал пропиариться на наших раненых в дорогих туфлях и дорогом костюме…  Лень  все рассказывать, одно могу сказать, он все-таки обоссался (смеется. – Авт.).
Чем закончился еще один громкий скандал с Ярошенко, который прикрывался СБУ и пытался установить новые схемы взяток на таможне?  Президент даже давал поручение в течение суток разобраться  в этой ситуации.
Господин Ярошенко исчез из поля зрения. Я так понимаю, что особенно ничем это не закончилось. Но результат все равно есть. Мы показали таким вот смотрящим, что здесь, в Днепропетровской области, бизнес делается легально и смотрящих не будет. Вот такого результата мы и хотели добиться. И таких примеров масса. Могу вам сказать, что мы на сегодняшний день ломаем многим даже действующим чиновникам их налаженный бизнес. Днепропетровская область не живет по  схемам, по которым живет вся страна. И портит картинку тем, кто с этих схем кормится.Именно поэтому нас не любят. Именно из-за этого нас боятся.  Мы очень хорошо видим, где интересы и чьи это интересы. И мы в них не участвуем.
«ПУСТЬ АКСЕНОВ ПОМНИТ: КАКОЙ ПРИВЕТ – ТАКОВ И ОТВЕТ»
Сергей Аксенов заявил, что власть Крыма хочет национализировать всю собственность Коломойского в Крыму, чтобы покрыть убытки граждан, у которых остались вклады в ПриватБанке. Какая собственность у Игоря Валерьевича в Крыму?
Игорь Валерьевич к Крыму не испытывал никаких больших симпатий. А собственность —  может, это отделение самого ПриватБанка и наверно какое-то залоговое имущество, которое осталось в качестве залога в ПриватБанке по выданным кредитам. Наверное, речь идет об этой собственности. Думаю, если господин Аксенов национализирует собственность Коломойского в Крыму, мало того, что он получит Гаагский трибунал, пусть помнит: каков привет — таков и ответ. Я вам отвечу таким образом. Таким неоднозначным намеком.
То есть Вы намекаете на национализацию российского имущества?
Я недавно проезжал в Киеве мимо «Океан Плазы» — очень даже привлекательный торговый центр. Насколько я знаю, он принадлежит господам Роттенбергам. Какие проблемы?…  Забирайте в Крыму, мы заберем здесь. А если нас спросят, при чем здесь Роттенберги к тому, что в Крыму, мы скажем, а мы здесь при чем? Вы там между собой разбирайтесь, кто из вас при чем. Делайте зачеты друг другу. И все. Каков привет — таков и ответ.
Продвинулось ли за два года расследование убийства Геннадия Аксельрода?
 Нет. Не продвинулось.
Вы уже называли человека, которого Вы подозревали в причастности к этому убийству (в одном из интервью Геннадий Корбан намекал на возможную причастность экс-премьера Павла Лазаренко – Авт.).
 Я не называл. Я разве назвал? Буду ли я публично называть человека, которого я на самом деле подозреваю? Я намекаю на то, что я просто путал следы.
Ведете ли Вы самостоятельный поиск виновного по этому делу?
Да, конечно. Поиск идет. Это очень болезненный вопрос для меня. Это личный вопрос и я доведу  его до конца. И тот, кто это сделал, он знает, что я этот вопрос доведу до конца.

Читать далее: IPnews

---

---