Инвесторов сейчас волнуют планы властей Украины относительно жизненно важных изменений в стране

Эксклюзивное интервью агентству «Интерфакс-Украина» генерального директора инвестиционной компании Concorde Capital Игоря Мазепы
Вопрос: Недавно в Нью-Йорке прошла организованная вами инвестиционная конференция. Понятно, что ключевые вопросы, которые обсуждались там, касались реструктуризации. Тем не менее, что еще интересует инвесторов?
Ответ: Держателей украинских суверенных бондов, равно как и держателей корпоративных бондов, прежде всего, интересовали вопросы операционного характера – успехи или неуспехи компаний, в которые они инвестировали. Руководителей инвестиционных компаний, фондов и прямых инвесторов интересовала тема реструктуризации. Помимо этого, всех волновал вопрос, находится Украина в состоянии дефолта или нет, планы правительства относительно жизненно важных изменений в стране.
Вопрос: А идея создания из Украины «Китая Европы», о которой говорил Михаил Саакашвили, учитывая существенное падение уровня зарплат в долларах?
Ответ: Если посмотреть, кто еще в мире так мало зарабатывает, как в Украине — $50 в неделю или $200 в месяц – то, наверное, никто. Вьетнамцы уже давно так мало не зарабатывают, китайцы тоже давно зарабатывают по $500 в неделю. Поэтому, у Украины, в принципе, есть все шансы повторить тот путь, который прошли такие восточные страны как Китай, Вьетнам, Южная Корея, Тайвань, Малайзия. Но, для того, чтобы это реализовать, у властей должна быть сила воли, стремление и желание упорно трудиться. То, чего, к сожалению, пока никто не замечает.
Вопрос: Кто сейчас первым готов прийти в Украину – это стратеги, или кто-то другой? Джордж Сорос у вас говорил о каких-то миллиардных инвестициях, хотя он, по-моему, никогда не был стратегом?
Ответ: Д.Сорос, будучи портфельным инвестором, в некоторых индустриях выступает как стратег, в том числе в телекоммуникации и еще других узких специализациях. Вместе с тем, значительная часть людей, которые были на конференции, это те, что называются private equity инвесторы, те которые будут активно смотреть как на приватизацию, так и на существующие возможности. Кстати, приватизация не очень многих и манит, потому что когда ты покупаешь какой-либо актив во время приватизации, тебе необходимо приложить намного больше усилий, труда, управленческих затрат, для того, чтобы этот актив переориентировать и поставить на нужную колею.
Вопрос: То есть, разгрести старое?
Ответ: Да, разгрести старое, особенно если это касается людей, которых необходимо уволить, это ведь всегда большая проблема. Это проблема на Западе и тем более это проблема в Украине.
Вторая вещь – государственные компании всегда были источниками беспрецедентного воровства. Например, Одесский припортовый завод (ОПЗ), если поинтересоваться сколько он заработал в прошлом году, то, наверное, можно найти цифру, обычную статистическую, примерно 300 млн грн. Но, если применить обычную математику в столбик, то из произведения цен, которые были средневзвешенные по прошлому году и объема производства ОПЗ, можно понять, что он заработал $50-70 млн. Где разница, наверное, нужно спросить у директора.
Подобные факторы, немного охлаждают пыл возможных инвесторов. За многие годы, что эти предприятия находились в государственных руках, в коррумпированных руках, где чиновник, мягко говоря, не лучший управленец, и просто напросто были доведены до банкротства. Купив такой завод, или предприятие, в него необходимо инвестировать еще многие десятки или сотни миллионов долларов, возможно даже миллиарды.
С другой стороны, в приватизации есть и свои плюсы — это те перспективы, которые открываются для покупателей. Для иностранца это также возможность купить дешевле.
Вопрос: Вопрос как к инвестбанкиру, сейчас время продавать или нет, и что продавать?
Ответ: Я никогда не трачу время на такие дискуссии, я считаю, что время. Даже при том, что все действительно стоит очень дешево, все равно время. Кроме того, если оно еще какое-то время будет управляться таким образом — руками чиновника, то там точно будет разруха, и скоро нечего будет продавать – стоимость объекта будет ноль. Поэтому лучше продать за цену, которую даст рынок на открытом тендере, чем, если эти объекты разграбят чиновники.
Вопрос: Правительство решило привлечь советника при приватизации «Центрэнерго». Как вы считаете, для остальных объектов это целесообразно?
Ответ: Мне кажется приватизация любого крупного объекта, который имеет хоть какую-то стоимость, всегда имеет целесообразность привлечения советника. Даже, если советнику удастся поднять стоимость на 30-40%, если не в разы, то на тех цифрах и масштабах, которые предполагает приватизация, это огромные деньги. Это десятки, если не сотни миллионы долларов, тем более, если мы говорим об ОПЗ и портах.
Вопрос: Какие еще крупные объекты выставлены на продажу, как Сумыхимпром, к примеру?
Ответ: Там и объекты тяжелого машиностроения и облэнерго и агрокомпании и академии наук, которые более интересны своими земельными банками и зданиями, в которых они сидят, также «Укрспирт». Но, чем дольше муссируется эта тема, тем меньше я в это верю. Выходит так, что очередная прогрессивная идея сдувается под давлением обстоятельств – желанием как можно дольше сидеть на коррупционных потоках, развал коалиции в Раде и т.п.
Вопрос: По-моему они также собираются продавать «Президент-Отель»?
Ответ: Я не знаю относительно «Президент-Отеля», но «Крещатик» точно в этом списке. Так вот, у него отличное здание прямо в центре столицы, которое, наверное, стоит десятки миллионов долларов. Но если присмотреться и вникнуть в детали, оказывается, что гостиница «Крещатик» сдана в аренду какому-то другому предприятию за символическую плату и на 50 лет вперед. То есть, вроде и актив есть на балансе, а, по сути, нет актива – менеджмент его давно «спилил».
Бывают и другие случаи: какие-то неприглядные организации, типа завод коневодства, у которого случайно окажется 40-50 тыс. га культурной земли. Поэтому всегда нужна экспертиза, очень важен именно аналитический ресурс, который сможет сделать правильные выводы, с тем, чтобы инвестор «не попал».
Возвращаясь к тому же «Сумыхипрому», действительно очень крупный объект, уникальный актив. Но учитывая его уровень долга, мне кажется, что он не имеет никакой стоимости, или если имеет, то очень низкую.
Вопрос: А у вас есть какие-то предварительные заказы на гособъекты?
Ответ: Заказов нет, потому что нет пока никакой продажи. Но есть интересанты, которые просят разобраться тут или там. Причем их очень много в последнее время. Но, снова-таки, это только в таких больших и ярких индустриях, где есть конкурентное преимущество. Если мы говорим, к примеру, о какой-то сервисной компании или проектном институте, который продает услуги по проектированию, то там стоимости нет, кроме здания, в котором он сидит. Поэтому, интерес иностранных инвесторов очень селективный.
Вопрос: А эти иностранные инвесторы, можно ли их как-либо дифференцировать, это американцы, европейцы?
Ответ: Я очень много в последнее время вижу китайских лиц среди тех людей, которые приезжают к нам.
Вопрос: А китайцев что интересует?
Ответ: Все то же самое: портовые перевалочные терминалы, зерновые терминалы, то, что ориентировано на commodity (товарооборот – ИФ).
Вопрос: Вы говорите, что сейчас покупать выгодно, поскольку дешево, а какой дисконт просят инвесторы, по сравнению с нормальной стоимостью активов? Сколько EBITDA?
Ответ: Вопрос нормальной стоимости, на самом деле, он все еще не имеет ответа. Если у тебя есть 10 покупателей и 10 продавцов на какой-то идентичный товар, тогда ты понимаешь, что есть рыночная цена, средневзвешенная, и там может быть арбитраж — этот актив продается с премией к рыночной цене, либо с дисконтом. Если же цены вообще нет никакой, то нет и какого-либо показателя для расчета – это премия от нуля, либо дисконт от бесконечности.
Вопрос: Я имел в виду, если определять стоимость на основании производственной мощности или других качественных показателей актива. Ведь есть подобные ориентиры?
Ответ: Ориентиры на самом деле есть. Если это порт, то там, даже, несмотря на его убогую финансовую отчетность, всегда есть технические данные. В частности, профессиональные операторы всегда точно знают, сколько он (порт – ИФ) должен зарабатывать, перевалив одну тонну груза, и исходя из мощности перевалки. Соответственно, учитывая, что подобные активы в каких-то других районах Причерноморья или Средиземного моря стоят столько-то, аналоги в стоимости проводятся. То же самое с установленной мощностью в энергетике или объемами производства в тоннах аммиака или чего угодно. По таким вещам можно что-то определить.
Вопрос: То есть, не к финансовым показателям, а к базовым отраслевым.
Ответ: Да, потому что финансовые, которые в системе госфинансов, к сожалению, превратились в извращенный набор цифр, непонятных никому. Соответственно, к ним, скорее всего, привязки не будет.
Вопрос: Думаю не только к госфинансам такое недоверие, после «Мрии» и к частным финансам.
Ответ: Да, после «Мрии» это коснется и частных компаний. Конечно, всегда первый вопрос, сколько у тебя продажи и сколько ты зарабатываешь операционно, той же самой EBITDA. Потом, еще десяток уточняющих вопросов: а на чем ты зарабатываешь, на каких продуктах, а какие перспективы каждого продукта, какая конкуренция, какая себестоимость, какая маржа и все остальное, падает она или растет. То же самое здесь (при приватизации – ИФ). Но здесь, я ожидаю, будут более профессиональные инвесторы, которые, наверное, даже лучше продавца, если это будет Фонд госимущества, разберутся в том, сколько это будет стоить.
Но, к сожалению, чем дольше мы с вашими коллегами обсуждаем этот вопрос, тем меньше надежды на то, что эта приватизация когда-либо произойдет. Я помню как на волне того, что в стране появился новый премьер-министр, а потом еще и президент, была иллюзия, что вот, наконец-то, этот огромный список неподлежащих приватизации компаний он сократится буквально до…
Вопрос: Говорили до 300.
Ответ: Ну, до нескольких единиц. Я вообще не вижу проблемы приватизировать даже существенную часть «Укрзализныци». Оставить, например, железнодорожное полотно, то есть оставаться оператором полотна, а частные операторы по перевозке будут аутсорсить твою железную дорогу. Я готов согласиться, что гидро- или атомные электростанции должны остаться в руках государства, но все остальное — «Турбоатомы», Одесские припортовые заводы, трубопроводы, «Укрспирты» и сотни или тысячи других предприятий, где нет ничего стратегического, там, где обычно, в других странах этим занимаются частные бизнесмены, а правительство просто исполняет роль регулятора, вот это система. Но, к сожалению, чем дальше мы идем, тем меньше я вижу голосов, готовых голосовать за принятие закона о сокращении этого списка не подлежащих к приватизации. Тем больше я вижу чиновников и новых управленцев и сопротивлений с их стороны к приватизации. Это уже не те, которые пришли при «злочынной владе» (преступной власти – ИФ), а новые, которые уже расселись по своим местам, и им все больше комфорта приносит управлять этими индустриями, этими предприятиями.
Вопрос: С другой стороны, другие форсируют этот процесс.
Ответ: Например, кто?
Вопрос: Ну вот, инициатива продать по 5% уже этим летом.
Ответ: Ну да, форсируют.
Вопрос: Но кому могут быть интересны эти 5%-ые пакеты?
Ответ: Как в жизни ничего не бывает вечного, так же не бывает каких-либо оптимальных правил. Этот закон, эта норма о продаже 5% сначала на бирже, она появилась где-то 10 лет назад, когда был фондовый рынок и фондовый рынок выполнял функцию ценообразования. То есть, чтобы избежать неконкурентного и непрозрачного конкурса по продаже, появилась идея, чтобы эти предприятия оценил рынок, и никто кроме рынка не может его оценить. Но так, как у нас сейчас отсутствует фондовый рынок и, тем более, отсутствует механизм ценообразования, то эта норма абсолютно не имеет никакого смысла и идти, как Фонд госимущества сейчас идет, по заведомо ложному пути, исполняя форму, но не суть, это такой, тернистый путь…
(В начале июля правительство Украины одобрило правки в закон «О приватизации государственного имущества», предполагающие отмену нормы об обязательном выставлении на биржевые торги 5-10% акций до проведения конкурса по продаже контрольного пакета акций – ИФ)
Вопрос: Рынок долго ждал, когда девальвирует гривня. Она девальвировала, но сейчас есть реструктуризация и война. Насколько эти два фактора значимы для инвесторов?
Ответ: Они действительно значимы. Но, что касается войны, наверное, вы заметили, что эта тема больше всего поднимается властью, как президентской ветвью, так и исполнительной, для того, чтобы, наверное, отвлечь внимание народа от тех пробелов, неуспехов и неудач, которые у власти есть на экономическом фронте, в их обычной повседневной экономической жизни. Чего стоит заявление Яценюка (премьер-министра Арсения Яценюка – ИФ), что завтра война и Путин (президент РФ Владимир Путин – ИФ) «кровавый» и все остальное. В свою очередь, основной посыл или один из основных посылов президента к Верховной Раде, является то, что мы готовимся к широкомасштабной войне по всему фронту.
То есть, вот эта инфекция страха, которая, наверное, осознанно заносится в общество, она является очень большим тормозом, барьером, для развития бизнеса. Соответственно бизнес и экономика адекватно реагируют – падение ВВП более чем на 17% за первый квартал. Такое поведение, когда свои экономические неудачи, в большей степени это касается правительства, пытаются подменить военной риторикой, оно имеет такой эффект.
Поэтому, война остается серьезным фактором, но уже в меньшей степени из-за реальной военной угрозы, а в большей именно из-за страшилок и испуга, в котором власть пытается держать народ и бизнесменов. Вот это основной фактор, который влияет на бизнес сегодня.
Что касается реструктуризации госдолга, ничего такого позорного и неожиданного в этом нет. После того, как Международный валютный фонд (МВФ) выручил в свое время частных инвесторов во многих других ситуациях, как в Ирландии или Греции, то есть, по сути за деньги МВФ эти страны смогли вернуть свои долги перед французскими и немецкими банками, образовалась определенная неприязнь МВФ к частным инвесторам, несмотря на то, что большинство из них американские. Вот эта неприязнь, она сейчас ретранслируется через ту риторику, через тот способ, в который наше правительство пытается реструктуризировать долги Украины.
Насколько я понимаю, та коммуникация на тему реструктуризации, которую мы видим в публичных источниках, она составляет 90% всей коммуникации между правительством и кредиторами. Это говорит о том, что реально никакой работы не идет, то есть, стороны не слышат друг друга, они не хотят услышать друг друга.
Тем не менее, очень приятно было услышать, что правительство и его советники наконец-то начали выдвигать какие-то идеи, кроме того, что и далее настаивать на списании 40% основной суммы долга. Появились уже на два шага сложнее комбинации, предложения, которые уже, наверное, имеет смысл рассматривать.
Но при этом, из своего опыта общения, даже на нашей конференции в Нью-Йорке, я понимаю, что правительство не общается с частными кредиторами, что у кредиторов и консультантов кредиторов нет доступа к ушам тех людей, которые с нашей стороны принимают решения, или хоть как-то влияют на процесс. Это усложняет ситуацию.
Вопрос: По расчетам ваших аналитиков, есть шансы, что Украина будет быстрее развиваться, чем заложенные в программе 2-4%. То есть, озвученные министром финансов Наталией Яресько у вас на конференции инструменты восстановления стоимости, они имеют потенциал роста стоимости?
Ответ: Нет, это не Н.Яресько озвучила, это озвучил один из держателей долга, тогда как ей ничего больше не оставалось, как подтвердить.
С другой стороны, я тоже могу ее понять, поскольку она находится в тех юридических ограничениях, в которых она находится.
Тем не менее, сказав все предыдущее, я считаю, что она один из лучших переговорщиков, и надеюсь, что вот эта ее манера поведения, ее тактика, она должна привести к какому-то результату. Но вот то, что напряжение есть, это факт.
Что касается вашего вопроса, есть ли шанс, что Украина будет развиваться быстрее, я верю, что где-то со второго полугодия мы зафиксируемся в нашем падении, то есть самая нижняя точка падения, наверное, будет где-то осенью, или в начале зимы, и уже с этого момента пойдет восстановление.
Мы до сих пор не полностью учитываем ожидаемый эффект от импортозамещения, а он, скорее всего, будет огромный. Кроме того, в Украине очень низкая база – и статистическая, и база для оценки компаний, в которые могут входить западные инвесторы. Я думаю, вот эти факторы, они приведут к какому-то, наверное, небольшому росту в 2016 году и большому росту в 2017-2018 гг.
Помимо этого, и надо отдать должное некоторым чиновникам, я, как бизнесмен, начинаю уже видеть эффекты некоторых решений, которые приняли наши министры, которые действительно, наверное, являются реформаторами. К примеру, несмотря ни на что, я продолжаю оставаться сторонником политики Нацбанка, поскольку десятки «помоек» уже вывелось с рынка и десятки ситуаций неплатежеспособности, которые длились месяцами и годами, Нацбанк вскрыл и принял непопулярные решения.
Мы также уже видим, последние три-четыре месяца, стабилизацию на валютном рынке. Я вижу, что люди понемногу начинают возвращать деньги в банки, даже вкладчики Дельта Банка забрали, наверное, 20% из того, что им начали выдавать, все остальное они сразу же вернули в банковскую систему. Поэтому, признаки стабилизации наблюдаются.
По сути, у нас действительно, лишь два критических фактора – это война и девальвация, это то, что всегда влияло на бизнес, на потребительские настроения. В то же время, начинают работать какие-то реформы, дерегуляция, импортозамещение, к примеру, в легкой промышленности. Кстати, есть же целый ряд других вещей, которые могут иметь стоимость для кредиторов, но не могут иметь стоимости для правительства. Например, активы украинских банков в Крыму. Что с ними делать? За год с ними ничего не сделали, то есть их стоимость близка нулю, поэтому, почему бы их не включить в пакет?
Вопрос: Интересная идея. Я, честно говоря, не слышал о подобной.
Ответ: Или несколько других подобных ситуаций.
Вопрос: По-моему еще был вариант, чтобы конвертировать долг перед внешними кредиторами в гривневый.
Ответ: Ну, это haircut (списание долга – ИФ) не 40%, а 70%. Сколько девальвировала гривня, столько и haircut.
Вопрос: Да, но аргумент был таков, что у нас курс нацвалюты может быть подвержен политическому влиянию, поэтому, несмотря на возможный рост ВВП, при очередном обвале курса гривни бондхолдеры все равно не получат никаких возмещений, поскольку долг будет оставаться неустойчивым.
Ответ: Да, но снова-таки, я не могу не согласиться с правительством, которое говорит «для того, чтобы мы вышли на путь устойчивого развития, мы не можем иметь 100% долга к ВВП». Наверное, я с ними согласен. Это существенная балансовая нагрузка, эта нагрузка на ежегодные бюджеты. Кроме того, у Украины больше не будет шанса, чтобы выйти и инициировать этот разговор в ближайшие три-пять лет.
Вопрос: Перейдем к теме фондовый рынок и инвестиционные компании в текущих условиях. Также по «Украинской бирже» (УБ) у нас был вопрос, после того, как ПФТС объявила, что она собирается выкупать долю «Московской биржи». Обсуждала ли УБ эту возможность?
Ответ: Конечно, обсуждала. Последний раз это было около месяца назад. Мы находимся в дискуссии с «Московской биржей». У нас два варианта, либо мы договоримся о приемлемой цене на их долю и на стоимость обслуживания их программного обеспечения, либо мы не договоримся. То есть, если там есть инициатива продать свою долю за много миллионов долларов, то вы не найдете спроса на этот актив по такой цене, потому что за много миллионов долларов ты можешь построить любую биржу внутри, просто «с нуля». Если, например, цена за акции биржи будет приемлема, но не будет приемлема стоимость арендной платы за программное обеспечение, то УБ, будучи и так убыточной операционно, даже при той стоимости, которая сейчас есть, тем более не сможет платить в разы больше. Ей нет экономического смысла платить в разы больше, чем она сейчас платит. Вот эти два вопроса, они у нас принципиально важны, по ним идет дискуссия. Мы сегодня (было объявлено – ИФ) объявляем о собрании акционеров, которое должно состояться в течение полутора месяцев, там уже будет принято финальное решение, которое будет подтверждено решением собрания акционеров.
Вопрос: И за счет этого уже потом будет решаться вопрос о слиянии/объединении ПФТС и УБ?
Ответ: Я вообще не вижу никакого смысла в этом слиянии и объединении, тем более на тех условиях, которые предлагались ПФТС. Я также не вижу никакого смысла оставаться на рынке трем-четырем рыночным биржам. На рынке останется одна или полторы биржи, те, кто более технологичны, те у которых «кругозор» шире.
Вопрос: А если допустить сценарий, что «Московская биржа» выйдет из состава акционеров обеих бирж. Вероятность такого слияния ниже, чем до того как она была главным акционером?
Ответ: Она может быть и выше. Ведь тогда рыночные частные инвесторы сами будут принимать решение как им это лучше сделать, а не в ситуации, когда «Московская биржа» имела право вето на любое решение. На ПФТС она вообще имеет контроль.
Вопрос: Недавно Национальный совет реформ обнародовал программу развития финансового сектора Украины. Я, честно говоря, не увидел там какого-то видения относительно развития фондового рынка.
Ответ: И я не увидел.
Вопрос: То есть, это будет какой-то придаток к банковской системе?
Ответ: А кто ее принимал?
Вопрос: Нацсовет реформ, в конце мая или начале июля, Нацбанк только недавно утвердил ее своим постановлением. То есть, вы пока от нового состава Нацкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку, который, с виду, весь рыночный, каких-то прорывных идей не видели?
Ответ: Состав Нацкомиссии на самом деле рыночный. Рынок рекомендовал в регулятор много людей и, по-моему, он лучший за всю историю Украины.
Вопрос: Но рынок худший за всю историю?
Ответ: К сожалению, те вещи, которые в повестке дня, касаются не только регулятора рынка, но больше Нацбанка и всех остальных реформ, которые должны происходить в стране.
Вопрос: А фондовый рынок, нужно ли его вычистить, как Нацбанк сейчас чистит банковский сектор. Проводится ли сейчас такая работа?
Ответ: Нужно. Но я сомневаюсь, что это происходит.
Вопрос: Кто сейчас является для вас контрагентом, сколько компаний?
Ответ: Для нас Deutsche Bank, Credit Suisse…
Вопрос: А среди украинских компаний?
Ответ: Никого нет.
Вопрос: А лимиты для скольких открыты, когда вы на УБ торгуете?
Ответ: Нет. Контрагентом для нас является центральный контрагент на бирже.
Вопрос: То есть, вы торгуете в рамках тех гарантий, которые дает биржа?
Ответ: Да. Либо это глобальные банки и клиенты при торговле бондами.
Но так как существенную часть бизнеса у нас занимает именно торговля евробондами, которая является не украинской частью, поэтому у нас контрагенты только такого уровня.
Вопрос: Кроме того, судя по последнему вашему сообщению о создании валютного трейдера, вы также на форекс перешли? Эта ваша инициатива по поводу форекса, как она будет оформлена, что это будет за компания? Получит ли она лицензию на операции в Нацбанке? Как в целом вы решились на форекс, ведь настроения к нему не однозначны?
Ответ: Да, на самом деле так получилось, что после некоторых пирамид, которые строились на рынке такими компаниями как MMCIS и еще кое-какими, отношение к форексу, к сожалению, стало таким же, как в свое время отношение к МММ, или любым другим схожим аферам.
Но мы, будучи понятным рыночным игроком, хотим поменять это отношение. Мы хотим создать компанию, которая бы оперировала на этом, потенциально большом рынке, в лучших практиках и стандартах западного корпоративного управления. Есть множество аналогичных зарубежных компаний. Нельзя сказать, они занимаются только форексом. Это компании, которые дают доступ к торговле на западных рынках не только валютой, но также евробондами, украинскими, американскими, бразильскими, индонезийскими, любыми валютами, любыми металлами, всем чем угодно. Это, кстати, может быть хорошей альтернативой для тех инвесторов, и просто наших сограждан, которые, пытаются сохранить стоимость своих денег, покупая золотые слитки и храня их в банках. Здесь ты так же можешь просто выйти на рынок и купить производную на золото, без всяких издержек на хранение, без всяких рисков по его хранению и с минимальными транзакционными издержками. При покупке золота через банк ты платишь 2% за то, что ты купил и 2% за то, что ты продал, и еще «по дороге» заплатил за хранение. Итого, грубо говоря, около 5% ты потерял. А если еще рынок «пошел против тебя», ты потерял еще все то, что «пошло против тебя». В свою очередь, при покупке производных, ты берешь на себя только рыночный риск.
Кроме того, наше законодательство и тем более валютное законодательство, пока не позволяет эффективно делать подобные инвестиции, поэтому такие компании в основном организовываются в западных юрисдикциях, они лицензируются западными регуляторами, в нашем случае это кипрский регулятор, которые паспортизируются на всю западную Европу. Соответственно вся юридическая система будет выстроена именно по этой логике.
Наша клиентская база это, так называемый «рунет». Если кто-то хочет инвестировать в форекс, он может просто со своей кредитной карты внести депозит на счет создаваемой компании за границей и оттуда торговать. Мы же можем делать расчеты в интернете за какие-то товары, услуги, конечно, можем, даже в рамках существующего валютного законодательства. Таким же образом можно направить на депозит $500, которыми можно будет пользоваться. Мы даже не предполагаем какого-то физического сбора денег, потому что мы хотим все делать правильно, без всякой налички, с тем, чтобы четко вести все учеты, и налоговый учет в том числе.
Мы создаем абсолютно новую компанию, в которую мы пригласили клиентов старой упавшей компании, не пирамиды, но действительно упавшей компании, у которой произошел мисс-менеджмент. Компания понесла потери из-за неправильной деятельности менеджмента, и мы дали ее клиентам возможность сохранить и вернуть их деньги, в расчете на то, что они станут клиентами этой новой компании.
Вопрос: А как вы ее назовете?
Ответ: Я еще не знаю, это только в обсуждении.
Вопрос: Помимо ваших инвестиций в медицинскую сеть «Добробут», интернет-проекты, какие направления вам еще интересны?
Ответ: Пока медицина и интернет, это то, что живое и рабочее. А, еще есть недвижимость, Good life Park, который мы развиваем, проект идет нормально, успешно, по-рабочему…
Вопрос: Вы с партнерами в него инвестировали, или сами?
Ответ: Это все делается за западные деньги, но управляющими являемся мы.
Вопрос: Девальвация гривни как-то отразилось на стоимости активов, на покупательском интересе?
Ответ: Такой вопрос и есть, и нет. Тот сегмент недвижимости, в котором мы находимся, он всегда был привязан к доллару, как за фешенебельные квартиры в Киеве, так и за какие-то проекты за городом. Но наша концепция, она уникальная. У нас нет заборов, у нас есть открытое пространство и мы точно там не снижали цены. Более того, сейчас пойдет и третья очередь. Первую очередь закрыли полтора года назад, вторую сейчас вот закрываем, с осени будем строить третью очередь и я имею предположение, что там цены даже вырастут, в долларовом эквиваленте. Поэтому, наш сегмент такой — выше среднего, но не hi-end, не миллионы долларов. Он живой и продолжает оставаться живым.
Говоря о медицине, он выросла на 50%, правда в гривне. Конечно в эквиваленте доллара, она сильно упала, тем не менее, это мегарынок, он живой, растущий. Кроме того, в этих 50% роста всего лишь около 20% инфляции, а все остальное это прирост количества пациентов, это больше манипуляций, это больше лояльных пациентов, которые к нам возвращаются. Чистый прирост пациентов, я оцениваю, где-то в 30% из которых половина это те переселенцы, которые переехали сюда. Наверное этот эффект не будет оставаться долго и, скорее всего, в следующем году мы не увидим 50% роста в медицине. Но мы увидим нормальный рост в 15-20% и именно из-за того, что будет играть фактор долгосрочного, глобального перетока пациентов из государственных клиник в частные. Это то, что происходило всюду, в Восточной Европе еще в 80-90 годы. Это то, что будет происходить у нас в следующие пять-семь, возможно 10 лет.
Вопрос: То есть, вы уже теоретически рассчитываете на ожидаемую медицинскую реформу?
Ответ: Нет, когда будет медицинская реформа, это будет бонус всем частным операторам, и она точно когда-нибудь будет.
Мы пока рассчитываем на обычный, естественный рост рынка за счет того, что наши несчастные граждане будут переходить из обслуживания в государственном секторе и становиться счастливыми пациентами уже в частной медицине. Ведь у нас услуги поликлиники в частной медицине ниже 2%.
Вопрос: Вы не планировали как-то расширяться, кого-то покупать? Возможно, есть интерес к фармацевтике?
Ответ: В фармацевтику заходить, пока, не думаем. Во-первых, это дорого, а во-вторых, это отдельный сектор. Но, как фонд, мы, конечно, смотрим на этот рынок, поскольку это отдельная бизнес-модель и там будет играть роль импортозамещение. Это отдельная большая тема, там очень интересно на самом деле.
Вопрос: А это не вы больницу скорой помощи строите?
Ответ: Нет, мы свою новую больницу строим.
Вопрос: Я вчера с удивлением прочитал, что Black Iron рассматривает какие-то стрессовые активы, даже в горно-металлургическом секторе. Что-то такое на рынке еще есть, какие-то интересные активы?
Ответ: Лицензий полно! Проблема страны в том, что каждая власть, которая приходила, и отдельные чиновники, в частности, просто выхватывали лицензии без всякого опыта, без ума, без знания, без денег, для того, чтобы их разрабатывать. Поэтому действительно в обращении находится много разных прав на разные активы, от разведки, до производства и добычи. Я, честно говоря, не знаком с деятельностью Black Iron и не могу комментировать, что они планируют. Но допускаю, что есть что покупать, особенно в ситуации, когда цена на уголь, цены на руду, мягко говоря, не самые высокие.
Вопрос: Но вы пока больше на рыночные сегменты ориентированы?
Ответ: Только на рыночные. Именно на те вещи, которые ориентированы на импортозамещение и то, что мы называем защитные активы.
Одной из защитных индустрий, кстати, еще являются авиалинии, но там слишком много сложностей. В чем бизнес модель: если все в мире растет, растут и перевозки. Но одновременно растет и спрос на нефть, которая является существенной частью операционных затрат. Поэтому, с одной стороны у тебя доходная часть растет, с другой — растет расход. В ситуации, когда наблюдается стагнация, и перевозки падают, сокращаются и расходы — нефть подешевела в два раза, это позволяет тебе испытать двукратное сокращение твоей доходной части.
Вопрос: Но там, наверное, стоимость входа огромная?
Ответ: Да, и стоимость входа высокая, и непрозрачная индустрия. Плюс она всегда была низкомаржинальной. Тебе необходимы профессионалы в этой деятельности, поскольку любая малейшая ошибка, она тебя приведет в «ноль» или «минус». Это кстати касается и розницы, продуктовой розницы, где маржа EBITDA всегда колеблется на уровне 3-5%. Любая оплошность — неэффективность на складе, маленький корпоративный конфликт или конфликт с поставщиками, и рентабельность уходит в «минус».
Вопрос: Кстати, а есть еще интерес к развитию розницы в Украине? Все недавно вокруг IKEA так оживились…
Ответ: А что Икеа?
Вопрос: Да, в итоге оказалось что ничего, но вот первый заместитель главы Киевской городской государственной администрации Игорь Никонов заявил, и пошла волна…
Ответ: Никонов заявил об Икее, министр АПК заявил о $10 млрд в агросектор, премьер-министр заявил о том, что у нас когда-то будет пенсионная реформа, президент заявил о том, что у нас когда-то будет частная земля, это все из той же серии. Каждый сидит в Фейсбуке и по-своему работает.
В целом, когда говорят, что мировая экономика находится в стагнации, это все неправда, это все ложь, просто некоторые чиновники, таким образом, хотят оправдать свою бездеятельность, или бездарность. В действительности мировая экономика здоровая, там сидят нормальные, логичные люди, которые принимают нормальные, логичные решения, в отличие от наших экономических властей. Америка растет, Азия растет, даже Европа держится в «плюсе», точно не в «минусе».
«Интерфакс-Украина»
Запись Инвесторов сейчас волнуют планы властей Украины относительно жизненно важных изменений в стране впервые появилась Новостной интернет-портал IPnews.

Читать далее: IPnews

---

---