Запорожский художник и отец 4-х детей рассказал, как воюется на востоке

Чем мышление артиллериста отличается от мышления десантника, как артиллеристы выдерживают рекордные морозы, стоя в открытом поле, во сколько Украине обходится один выстрел гаубицы и за сколько времени окупится дорогой беспилотник?
Об этом в интервью Цензор.НЕТ рассказал боец 55-й отдельной артиллерийской бригады Павел Марценюк. Служит номером расчета гаубицы. «Я загружаю снаряды в орудие, затем мы отправляем их с пламенным приветом, куда надо», — кратко объясняет свою работу.
В мирной жизни отец четверых детей и художник. Сегодня о его творческой натуре говорят не только колоритные усы и модерный оселедец, но и свободолюбивые высказывания об устаревшем мышлении многих украинских офицеров. Свою гаубицу он упрямо называет «гарматой» и признается, что не в восторге от советской системы, которая до сих пор сохраняется в украинской армии. «Мы это постепенно исправляем, — говорит он. — Стремление есть».
Сегодня Павел со своей батареей снова на передовой в гуще боев — отражает атаки противника. Нам удалось пообщаться с ним в Запорожье накануне его возвращения на фронт после ротации. На гражданке он пробыл чуть более месяца и признается, что за это время устал от безделья. Этого и следовало ожидать, ведь Павел принадлежит к так называемым мобилизованным добровольцам. Говорит, что сознательно просился именно в Вооруженные силы.
- Пришел старую систему в армии разрушать изнутри. То, что мы видели летом, было жалкое и убогое зрелище. Именно поэтому я не мог не пойти воевать. Если бы мы все сидели на гражданке и жевали сопли, мол пусть армия нас защищает, в Киеве уже был бы Путин, российские флаги и фашистский угар. Так что мы поставили армию перед фактом: «Дорогая украинская армия, теперь мы будем у вас служить».
- У вас обычная дивизионная артиллерия. Это значит, что в отличие от реактивной, вы работаете точечно?
- Да, мы накрываем конкретные цели. Когда нужно не пропустить их орды в наступление, наша задача либо быстренько переместиться и навести огонь с новой точки, либо стоять под обстрелами, преграждая им путь. Следовательно, позиции нужно оборудовать ежедневно. Конкретно наша батарея постоянно переезжает с места на место, часто по нескольку раз в день. Потому что, если наши позиции заметили, то по ним ведется обстрел.
 — Сколько времени Вы провели на передовой?
- Непосредственно на передовой я с 23 августа. В первый наш выезд мы поддерживали войска под Иловайском. Отработали тогда ночью, но не успели охватить одну цель — утром 25-го нас накрыло в ответ.
- Можно сказать, что тот выезд был не таким эффективным, как хотелось бы?
- Почему неэффективный?!
- Котел все-таки произошел…
- Так у нас и противников было сколько! В первом же бою мы попали в замес. По нам их «Грады» работали пять часов, но мы остановили их в той точке. Это дало время пехоте для того, чтобы перегруппироваться. Из двух батарей у нас погибло 2 человека. Это в принципе ужасно, а для артиллерии такие потери — очень много. К тому же, мы потеряли там половину своих машин и орудий.
Потом нас выдвинули перекрывать дорогу от Донецка на Мариуполь. В сентябре это было актуально, так как ожидали прорыва. Затем мы отправились в самую горячую точку. Еще месяца три назад мы помнили, где подбили танк, где машины или «Град». Теперь уже все перемешалось.
- Многие бойцы говорят, что стояние на месте из-за перемирия, мягко говоря, не вдохновляет. На вас это как действует?
- Когда начинается официальное перемирие, у нас как раз появляется работа — даем ответку на обстрелы врага. Нельзя сказать, что все это время для артиллерии была псевдоокопная война. Картину по всему фронту я не знаю, мы получаем задание из штаба. Но из трех месяцев пребывания на передовой без стрельб я могу насчитать дней пять. Помню, что только в начале сентября, сразу после объявления перемирия, мы несколько дней не работали. В последний раз, когда мы уходили, нас очень плотно обстреляли. Утром они поперли, не зная, что мы стоим на пути. Тогда мы отработали всеми снарядами, которые имели. Пехота потом сказала огромное спасибо.
- То есть, наша армия уже далеко не позорна, и воевать научилась?
- Если в июле это действительно был позор, то теперь у нас есть хоть какая-то сила. За несколько месяцев удалось достичь невероятных результатов, благодаря чему мы остановили прорыв в конце августа. Во-первых, значительно увеличился контингент людей, способных и воевать. К тому же, оказалось, что наш противник еще более говенный. Несмотря на то, что они готовились годами на нас нападать, они просто поражают своим низким уровнем подготовки.
- Чем докажете?
- Тем, что я сижу здесь живой, а они никак не могут нас уничтожить. Они снаряжены лучше, чем мы, регулярно перебрасывают в Украину воинские подразделения из России, накрывают нас своим огнем, пользуются беспилотниками, которых у нас нет… но толку мало.
Часто наши противники наводят прицел примерно. Мне рассказывали очевидцы, как сепары ставят два ведра, между ними делают примерную наводку и стреляют. Снарядов им Путин присылает немерено. А потом получаются трагедии с жертвами среди мирных жителей.
- Кроме беспилотников, чем еще владеет враг из того, чего вам не хватает?
- Из того, что я вижу, у них количество вооружения увеличивается. В первую очередь, назову средства электронной разведки, в частности, те же беспилотники. Мы за все время не работали с беспилотниками в принципе. Огонь за беспилотником следует не всегда, но очень часто.
Средства корректировки нужны для экономии средств и времени. Наугад мы не стреляем, нужен расчет баллистического полета снаряда. Часто можно слышать, что беспилотник стоит бешеных денег и нам не нужен. На секунду отставляем в сторону патриотизм и берем калькулятор, считаем, за сколько затраты на беспилотник будут отбиты. И оказывается, что он окупится за полчаса нормального боя!
- Как вы такие расчеты провели?
- Стоимость одного выстрела официально считается около 2,5 тысячи гривен. Но это из расчета, что автомат Калашникова стоит 800 гривен, тогда как в реале он стоит 10 тысяч. Так что реальную цену нужно умножить еще на 20. У гарматы боекомплект 42 снаряда. Иногда мы выпускаем его весь за день. Вот и посчитайте, во сколько украинскому народу обходится цена работы артиллерии.
Имея точный расчет, мы используем наименьшее количество снарядов. Например, у нас есть задача попасть в форточку, чтобы снаряд прилетел прямо на стол какому-нибудь российско-фашистскому захватчику. Если стреляем по наводке корректировщика, даже если он хорош, вместо двух снарядов потратим восемь. Также это занимает время: пока увидел, пока позвонил в штаб, потом отзвонился нам… Время ушло, этот российско-фашистский оккупант доел свой бутерброд и вышел. Мы попадаем в форточку, а там уже никого нет. А вот если бы там летал наш беспилотник… Во-первых, от самого его вида бутерброд стал бы врагу поперек горла, а во-вторых, к нему оперативно прилетел бы от нас привет.
- И что сдерживает нас от покупки средств разведки?
- Советская система армии, которую мы, добровольцы, пытаемся разрушить изнутри, и неумение рационально тратить средства. В штабе думают, что же купить на выделенные деньги: » Ну давайте купим носки и карематы». А когда наших командиров просят озвучить реальные потребности, те говорит, что все есть. Это потому что их учили: если у тебя есть требования, то сам будешь их выполнять. А зачем озвучивать потребности командиру батареи, если он сам потом это будет искать? На самом деле обеспечение должны заниматься специальные службы, сегодня эту ношу на себя взяли волонтеры.
- Знаю, что вы с коллегами сами разрабатываете проект усовершенствования системы корректировки огня. Расскажите конкретнее об этом.
- Хотим создать беспроводную связь на позициях и систему автоматического расчета для каждого орудия. Это можно сделать с помощью любого андроидного устройства. На сегодняшний день старший офицер батареи дает свои расчеты командирам орудий, а по ним они должны производить свои расчеты. Ночью, это вообще затруднительно: пока мы бежим к орудиям, офицер на бегу, присвечивая фонариком, должен все эти расчеты производить. А это тоже время! При автоматике вся информация моментально будет видна на экране: нам не нужно будет тратить время, чтобы переспрашивать командира, если плохо услышали. На первых порах некоторые военнослужащие на полном серьезе спрашивали, зачем нам рации, если можно флажками махать. Можно еще кабель полевого телефона на позициях развернуть. А еще лучше позвонить по мобильному телефону! Потом они сами увидели, что рации оказались весьма эффективны.
- Воплощать свой проект в жизнь будете через волонтеров?
- Не исключаю этого. Волонтерская система себя показала очень хорошо, она работает действительно по потребностям. Ее нужно воспринимать шире, чем источник обеспечения. Кооперация армии и волонтеров — это прямой механизм действия: каждый делает, что может, на своем месте. Граждане хотят, чтобы российско-фашистские захватчики остановились где-нибудь за Уралом или хотя бы по границе, думают, что для этого надо и собирают все необходимое для армии. Войска сказали «спасибо» и захватчиков отправляют на кладбище.
Нужно убирать из нашей картины мира феодальное государство, а базироваться на гражданском обществе. В 2005 году мы прохлопали свой шанс, теперь стали умнее.
- Кроме связи и техники, какие еще потребности артиллерии на сегодняшний день?
- Что нам Родина могла дать, она дала. Официальные нормы довольствия скудные, это уровень 1960-х годов. На еду предусмотрено 52 гривни в день. Обмундирование рассчитано разве что на службу в нарядах при штабе.
Потребности у всех частей разные. Мы — артиллеристы — живем в лесу, людей не видим, поэтому ходим с бородами, внешний вид для нас не важен. Национальная гвардия наоборот одета с лоском. Возможно, для них это нужно, потому что они общаются с людьми. В любом случае, военным снаряжением мы обросли. Так что вычислительная техника остается главной потребностью.
- Артиллеристы разворачивают свои позиции, вероятно, в наиболее жестких условиях — в открытом поле при рекордных морозах. Как выдерживаете это?
- Решения этого вопроса нет. Не существует вундерспальников или супербушлатов, которые способны противостоять рекордным морозам и сильному ветру. Находиться 24 часа на морозе люди не могут. Можно было бы вырыть окоп, но инженерной техники практически нет. С волонтерами мы обсуждали эту проблему, есть идея купить экскаватор: он берет минимум топлива, мобильный, и его легко маскировать.
Сегодня нужно думать дальше — как рыть блиндажи, строить вагонные города. В данное время наша армия это не потянет. Вагончик, рассчитанный на 10 человек, стоит 100 тысяч гривен. Такой суммы из бюджета для 10 человек не дадут. Но эти требования все равно нужно выдвигать — запустить идею на будущее.
- После таких жестких условий система ротации также должна быть хорошо продумана.
- Не знаю точно, какая система ротации в других видах войск. В пехоте бойцов отправляют на ротацию частями. Мне кажется, что так было бы эффективнее и в артиллерии. В одном нашем дивизионе отправляют в отпуск по одному расчету. Но в остальных случаях на ротацию направляют батарею в полном составе. Все-таки, мы здесь компактно мобилизованы — почти все из Запорожской области. Как по мне, лучше три недели быть в поле, одну дома, чем три месяца на войне, а потом один дома. Приехал, умылся, попил пиво, повтыкал в Фейсбук, сходил в гости — и можно ехать на войну. Когда сидишь дома месяц, думаешь: «Что я тут делаю»? Кто-то другой скажет наоборот, что лучше отслужить сразу полгода. Так что этот вопрос нужно обсуждать.
- Знаю о случае, когда в одной батарее командир отказался ехать домой, хотя имел воспаление легких.
- Виноват, конечно, он сам — тянул до последнего, потому что понимал, что заменить его некем. Как военный — поступил героически. Однако у нас не так много толковых командиров, чтобы разбрасываться ими.
- Возвращаемся к корню проблемы: а где их брать?
- Ответ один — мотивировать. У меня зарплата 2400 грн и 3000 грн АТОшных. Кто-то скажет, что это хорошие деньги, но я так не считаю. Сейчас достойная зарплата для солдата должна быть в районе 15 тысяч, для офицера — еще выше. Чтобы в армию пришли молодые мотивированные люди, которые будут ответственно и профессионально выполнять свою работу. Офицеров у нас сейчас количественно не хватает. Полковники очень хороши, а вот офицерское звено пониже страдает. Сейчас пенсионеры достали погоны и бесплатно воюют. Мой первый комбат Александр Франчук. Ему глубоко за 50, перенес не одну операцию. Он переживал, видя, что бойцы не обучены. Сперва просто давал советы артиллеристам, потом обучал. Закончилось тем, что сейчас сам воюет бесплатно.
- Такой вывод Вы сделали из собственного опыта добровольца?
- С мобилизацией пришло основное количество воюющих. Много добровольцев моего возраста и моложе. Воюем мы однозначно не хуже контрактников, а если будет мотивация, то боеспособность армии увеличится.
- Таких идейных мобилизованных добровольцев много?
- Хватает. Но не секрет, что призвали многих людей, которые совершенно не пригодны для военной службы. Потому что в военкоматах осталась та же советская система. Их задача не сформировать воинскую часть, а отчитаться о выполнении. Мне повезло, в военкомате меня сразу приняли. А знаю людей, которые по три месяца напрашивались, пока их наконец мобилизовали.
Военкоматы не ставили перед собой задачу выбрать людей со специальными знаниями и умениями. К нам попали люди, которые не имеют артиллерийского мышления. Могу предположить, что артиллеристы попали в другие роды войск. Мышление артиллериста отличается от мышления десантника: задача десанта создавать много шума, артиллерии — окончательно решить вопрос. Грубо говоря, артиллеристы не бросаются вперед в атаки, а отходят подальше и делают жизнь врага невыносимой, а потом уничтожают его. Наша цель не попугать, не отогнать, а именно уничтожить.
С другой стороны, с призывом в армию попали люди, в принципе не годные к военной службе из-за своего образа жизни.
- Вы говорите про повальную проблему алкоголизма? Для артиллерии это важно, как ни для кого другого.
- Дисциплина зависит от командования и общего настроя. Если изначально наша батарея была сориентирована на то, что бухать — плохо, то и «сухого закона» придерживались. Среди солдат попадаются люди, которые до призыва откровенно синячили. За три месяца службы на фронте они изменили свой образ жизни до неузнаваемости. Все благодаря общему мнению, что те, кто пьет — свинота, которую в случае чего никто спасать из-под обстрела не будет. Это зачастую действовало.
Но глобальное решение проблемы, куда деть мобилизованных, которые на передовой создают проблемы, непонятно. Приходится таких проблемных солдат держать подальше от фронта, но силы и ресурсы на них потрачены: они записаны в штат, получают зарплату, а уволить с позором их не могут. Я считаю, что государству дешевле таких людей просто убрать из армии.
- Есть надежда, что новая волна мобилизации пройдет более эффективно?
- Я считаю, что нужно отказаться от системы военкоматов. С помощью того же Фейсбука всех патриотично настроенных командиров гармат можно было бы собрать за неделю. Но военкомат не знает, как такая система работает. Кадровые агентства справились бы с этой задачей прекрасно.
Да вообще нужно уходить от советской системы армии. Многие кадровые военные до сих пор живут идеями «дедывоевали» и советских красных знамен. Мне это противно: я украинский солдат, а не советский. Это ненормально, что украинские военные бригады носят советско-фашистские названия. Советские привычки сегодня аукаются в том, что зачастую командиры стыдятся не то что требовать, а просить то, что положено для увеличения боеспособности их подразделений.
- Офицеру морально сложно просить.
- Дело не только в «просить-не просить». Нужно в целом уходить от прошловекового представления о советской гордости, о всех жуковых, суворовых и прочем. Потому, что мы выбрали жить в другой стране. Наши деды свое отвоевали и уже давно на небе. У меня много несогласия с дедушками, я из поколения людей, разваливших Советский Союз. И сейчас мы воюем не с Россией, а с Советским Союзом и с глупой идеей славянского единства. При этом, русские — самый пострадавший народ, потому что у них все забрали. Русскость для них — не Достоевский и Северянин, а оливье и «Ирония судьбы». Так что сейчас у нас происходит окончательное решение советского вопроса.
Помощь 55-ой Бригаде Артиллеристов:
Карта Приват: 4731 2171 0987 8320, Коцюба Владимир
+38099 55 72 772, Катя Матюха, Запорожье
PayPal: [email protected]
Прием вещей и посылок для бойцов 55-ки в Запорожье ул. Стефанова 1, воинская часть А1978
Фотоотчеты о проделанной работе: https://www.facebook.com/Victory.Sisters.foundation

Продолжение здесь: IPnews

---

---