Путинский «день сурка»: Россияне продолжают расплачиваться за некомпетентность своих лидеров

В былые времена российская экономика испытывала спад каждый раз, когда обрушивалась цена на нефть. Правительство разорялось, валюта падала стремглав, у простых жителей снижался уровень жизни. Звучит знакомо? Это потому, что былые времена при Владимире Путине никуда не делись – просто ему раньше везло. А теперь россияне, как и многие поколения до них, расплачиваются за экономическую безграмотность правительства.
При Советах эта история была хорошо известна: нефтяной шок 1970-х позволил СССР не только замаскировать деньгами неэффективность плановой экономики, но и ввязаться в имперское болото Афганистана. Американцы даже думали, что проигрывают холодную войну.
А потом СССР исчез. Понадобилось лишь, чтобы Саудовская Аравия решила позволить ценам упасть, и вместе с ними упала и советская империя. Весь этот марксизм-ленинизм тоже не помог. Магазины опустели. Люди стали голодать. А потом никто больше не давал им деньги. Вот так закончилась холодная война: не с шумом, а с финансовой помощью. Запад одолжил обанкротившимся Советам 100 миллиардов долларов, а взамен СССР отпустил свои сателлиты.
Правда, конец коммунизма не принес благосостояния, скорее, наоборот. У России была не столько экономика, сколько предприятие по экспорту нефти, которое субсидировало всех остальных. Так что при низкой цене на нефть российским компаниям пришлось просить кредитов у Центробанка, что привело к гиперинфляции. До умеренно болезненного уровня в 10-20% правительство ее довело ценой длительного экономического застоя. Безработица стала двухзначной, цены на продукты первой необходимости стали недосягаемыми, и это стало потерянным десятилетием для России.
После падения СССР ВВП на душу населения падал восемь лет подряд. Россия была фактическим банкротом, но без преимуществ, который дает этот статус. Аналитики отмечают, что к другим посткоммунистическим странам США относились по-другому: Польше они, например, в процессе шоковой терапии дали 1 миллиард долларов на стабилизацию валюты и еще простили большую часть долга. С Россией Вашингтон не был так великодушен: от Москвы потребовали все, что она была должна, а долги при этом еще увеличились за счет экстренных кредитов МВФ.
Сложно сказать, стала ли после этого Россия жертвой плохого руководства и жуткой неудачи или ужасного руководства и неудачного стечения обстоятельств. Некомпетентность правительства была под стать его коррумпированности. Реформы всегда оставались на завтра, а за закрытыми дверями госкомпании превратились в частные монополии благодаря сделкам между своими, от которых чиновники стали богатыми, а новоявленные олигархи – богатыми, как короли. Иными словами, Россия променяла одно бандитское государство на другое.
Так что когда цены на нефть упали еще ниже в 1998 году, Россия оказались там же, где была за десять лет до того, — в состоянии банкротства. Под давлением рынков она девальвировала рубль и объявила дефолт по долгам.
Затем случилось чудо: цены на нефть начали расти. Ладно, чудо было, скорее, китайское, чем российское. Но Путину этого хватило: он взял власть в 1999 году при цене на нефть в 18 долларов и все следующее десятилетие наблюдал, как ненасытный спрос Китая на сырье довел цены до трехзначных сумм. Это дало России столько денег, что даже после того, как олигархи – истинная политическая база Путина – брали свое, обычным людям оставалось достаточно, чтобы жизненный уровень мог расти.
Экономика, правда, не особенно улучшилась, потому что Путин ее совершенно не диверсифицировал. Ее сутью осталось то, что нечто из земли выкапывается и затем продается. Путину только этого и нужно было, для того чтобы заниматься тем, чем всегда занимались российские лидеры, – то есть нападали на парочку соседних стран. Но Россия осталась такой же уязвимой для кризисов, которые всегда по ней били, когда цены на нефть неожиданно падали.
По крайней мере, в этот раз правительство накопило себе запас долларов, чтобы не дать рублю упасть слишком сильно. Но зато центром экономической катастрофы стали российские компании, которые взяли множество долларов в долг и теперь не могут их рефинансировать из-за того, что отрезаны от международных рынков капиталов. Рубль падает, долларовые долги отдавать становится все труднее, и экономика уходит в штопор.
Такова российская версия «дня сурка. Нефть с рублем падают, безработица растет, до разорения доходят то правительство, то компании, а простой народ страдает в любом случае от двойного удара безработицы и инфляции. Теперь положение может стать еще хуже, потому что Центробанк увеличил процентную ставку до 17% и кредиты брать станет почти невозможно. Рецессия» теперь превратится в полномасштабную депрессию, и в худшем случае экономика в следующем году сократится на 10% при двухзначной инфляции.
Так не должно быть: в чем в России никогда не было недостатка, так это в блестящих ученых, программистах и математиках. В ней должна быть процветающая индустрия хай-тека, — однако для этого у людей должно быть право оспаривать мнения власти. Но для Путина это уже слишком, ведь он считает, что любая оппозиция – это пятая колонна. Легче раздать старые советские монополии своим дружкам и позволить плебсу в это время бегать по магазинам. Путинизм, иными словами, — это коммунизм минус притворство, что все животные равны.
Источник: The Washington Post

Источник: IPnews

---

---