Как “существуют” украинские бойцы

Советник министра внутренних дел Украины Антон Геращенко – сторонник введения военного положения в Донбассе. Но говорит, что проблему сепаратизма нужно решать комбинированно: договариваться с теми, кто готов договариваться; применять оружие к тем, кто не собирается его сложить. Геращенко координирует работу добровольческих батальонов.

Корреспондент ЛІГАБізнесІнформ записывал интервью буквально в промежутках между совещаниями с командирами. Среди тех, кого удалось увидеть в коридорах МВД – комбат “Донбасса” Семен Семенченко и комбат “Азова” Андрей Билецкий, бойцы которого недавно очистили от террористов Мариуполь, ставший временным административным центром Донецкой области. Бойцы Семенченко ждут поставки необходимого снаряжения. Бойцы “Азова” просят отправить их освобождать и другие районы Донбасса. Но у МВД на солдат Билецкого другие планы.

- Как обстоят дела с добровольческими батальонами? Как происходит координация работы?

- Вся координация проходит через меня и еще нескольких советников министров. Есть определенные сложности. Например, добровольцы не очень стремятся придерживаться бюрократических формальностей. Но без этого нельзя выстроить структуру. Да, у террористов все иначе. Там выдача автомата происходит так: расписался, взял, ушел. Но мы строим настоящую структуру, базирующуюся на законе.

- Какие есть проблемы у батальонов?

- Безденежье. В стране все разграблено. Бюджет не наполняется. Одна пятая часть страны находится в огне терроризма. Налоги не платятся. Мы собираем кошкины слезы. Комплект хорошей формы стоит 1 тыс.грн. Бронежилет – 4 тыс.грн. Но нормальный обойдется в тысячу долларов. Отсутствуют деньги на современные устройства. Например, тепловизоры. Один прицел, который ночью на километр видит, стоит $15 тыс. Устройство записывает как видеокамера. Записывает выстрел снайпера. Можно посмотреть, кого поразил. Таких прицелов нужно несколько сотен на всех снайперов. Это примерно 60 млн.грн.

Кроме того, нужна бронетехника. БТР-4 стоит около 11 млн.грн. БТР-3 – около 6-7 млн.грн. БТР перевозит восемь человек. Батальон “Донбасс” – 460 человек. Чтобы перевезти такое количество людей, нужно около 50 БТРов. Это нереально. Нужны хотя бы были грузовые машины. Автобусами перевозить – это братские могилы.

В целом настроение у бойцов замечательное. Только добровольцев нужно направлять на фронт, а мы сейчас собираем батальон “Миротворец” и не знаем, где взять для них бронежилеты.

- А есть какие-то запасы бронежилетов?

- Нет и никогда не было. У милиции были бронежилеты второго класса – это от ножа и пистолета. А нужны хотя бы четвертого класса, который выдерживает калибр 5.45. Лучше – пятого класса. Но таких бронежилетов даже на всю армию было всего несколько сотен.

Украинский военный бюджет – $1,5 млрд. Военный бюджет России больше украинского в 56 раз. Военный бюджет США – $600 млрд. Вот и все

- Какой уровень обеспечения сейчас?

- Есть стрелковое оружие, гранотометы и минометы. Мы посылаем запросы в Министерство обороны. Но не всегда получаем то, что хотим. Против танка идти с автоматом… Огромная проблема с бронежилетами и касками. Никогда не было потребности в таких количествах.

Большие проблемы с деньгами. Например, что такое для армии 125 млн.грн., которые собрали люди с помощью звонков и СМС? Сейчас стоит вопрос отремонтировать 20 истребителей Су-27, которым по 30 лет. Ремонт одного самолета – 40-50 млн.грн. Один вертолет отремонтировать – 10-15 млн.грн. То есть 125 млн.грн. – капля в море в масштабах армии.

Украинский военный бюджет – $1,5 млрд. Военный бюджет России больше украинского в 56 раз. Военный бюджет США – $600 млрд. Вот и все.

- Что будет с батальонами в будущем?

- Это будет кадровый резерв для формирования новой милиции и новой Национальной гвардии. Все, кто захочет работать дальше – все останутся работать в милиции.

- Если будет получена команда продолжить АТО – бойцы готовы? В каком состоянии силы АТО в Донбассе сейчас? Не потеряна ли неделя зря?

- Нет, совершенно не потеряна. Силы находятся в стадии доформирования, вооружения и обучения. Мы времени не теряли. Нужно отдавать себе отчет, что мы создали боеспособные подразделения за четыре месяца. Это результат общих усилий. До этого ничего подобного не существовало.

- Сколько групп террористов сейчас в Донбассе и кто их контролирует?

- Есть несколько десятков групп. Одни группы контролируются Стрелковым, другие – Болотовым. Есть политическое руководство террористов. Есть руководство боевое. Министром обороны является товарищ Стрелков, его заместитель – товарищ Бес. Политическое руководство у них трусливое. Пушилин вторую неделю сидит в Москве после покушений. Есть еще так называемые казацкие группы, которым лишь бы ограбить кого-то. И всей этой шарашкиной конторой управляют из Москвы. Боеспособность террористов разная. Танками и Градами, которые им пригоняют, пользоваться нормально они не умеют.

- А как танки границу переходят? Ее разве не закрыли?

- Дело в том, что границу полностью перекрыть так, чтобы через нее и мышь не проскочила, сейчас невозможно. Граница – это степная зона, где нет никаких инженерных сооружений. Кроме того, мы никогда не предполагали, что со стороны “братской” России будут идти танки. Сегодня украинская армия перекрыла основные переходы. Но степную часть можно пересечь. Например, на автомобилях повышенной проходимости. Танк пройдет без проблем.

- Есть ли информация хотя бы об одном боевике, сложившем оружие?

- У меня такой информации нет. Мы знаем, что боевиков, которые отказываются от террористических действий и пытаются уйти домой или покинуть Украину, расстреливают сами боевики. Такие сообщения появляются в СМИ. Но информации о том, что кто-то пришел и сдался добровольно – такого у меня нет.

Говорить в Донбассе нужно с адекватной частью. Например, не все мэры там законченные сепаратисты. Есть и предприниматели, которые реально видят картину - Почему террористы не пользуются возможностью сложить оружие?

- Они не верят в амнистию. Терроризм – это тяжкое преступление от 10 до 15 лет заключения, а если были убийства – вплоть до пожизненного. Кроме того, есть территория, где можно скрыться, если террорист местный – есть куда уйти, если вдруг ситуация поменяется.

- Есть ли смысл вести переговоры с террористами?

- С помощью переговоров можно отсечь всех здравомыслящих людей от террористов, чтобы мы могли четко определить, кто будет воевать против украинского народа, а кто воевать не будет. Кто воюет – должен или погибнуть, или попасть в плен, или бежать.

- Кто эта адекватная часть Донбасса?

- Мэры городов. Не все из них являются законченными сепаратистами. Кроме того, есть владельцы крупных предприятий Донбасса, которые понимают, что без Украины им не жить. Есть, например, металлургические предприятия Донбасса. Выступал директор, кажется, Азовстали: “Ребята, хорошо, мы отделимся, но все ближайшие месторождения железной руды находятся в Украине. Что будем делать? Предприятия остановятся”. То есть нужно говорить с теми, кто реально понимает ситуацию. Есть люди, на которых работают десятки тысяч людей. Это не только Ринат Ахметов.

- А такие как Болотов?

- Болотов – лидер террористической организации. Его статус подтвержден решением ГПУ. На мой взгляд, это один из тех террористов, говорить с которыми не о чем. Он и Пушилин – это люди, которые напрямую управляются из Москвы. Тогда давайте честно говорить. Мы либо договариваемся с Путиным, либо пытаемся найти компромисс с жителями Донбасса.

- Что происходит с Донецкой и Луганской милицией? Они больше не служат Украине?

- Милиция в Донбассе разделена. Есть часть, которая открыто поддержала террористов и участвует в терактах. Есть смелые люди, которые сопротивляются и продолжают выполнять свои функции – ездить на места совершения преступлений, документировать преступления и служить Украине.

Милиционеров-предателей ждет суд и заключение. Будем их сажать как преступников - То есть милиция в Донбассе только документирует?

- Пока что да. Например, в Антраците убили ребенка. Туда выехала следственно-оперативная группа, зафиксировала, что в таком-то месте от разрыва гранаты погиб ребенок. Зафиксированы осколки, выехали криминалисты. Но надо понимать, что милиционер ничего не сможет сделать против до зубов вооруженных террористов. Кроме того, сразу после начала событий в Донбассе из райотделов нами было вывезено практически все оружие, которое могли использовать террористы. Оставили буквально несколько пистолетов в каждом райотделе.

- Что ждет милиционеров-предателей?

- Когда вся территория вернется под контроль правительства, будем сажать их как преступников. После освобождения городов начнем серьезную кадровую чистку. Будем реформировать милицию. Это процесс долгий, но мы это будем делать.

- Чем закончится перемирие и АТО? Имеет ли проблема Донбасса военное решение?

- Лучше этот вопрос задать президенту. Но, на мой взгляд, дальнейшего распада допускать нельзя. Решить эту проблему нужно комбинированным образом: договариваться с теми, кто готов договариваться; применять оружие к тем, кто не собирается его бросить.

После этого нужно будет провести десепаратизацию Донбасса, по примеру денацификации Германии. Если кто-то был замешан в связях с террористами и сепаратистами, если какой-то мэр города где-то выступал против единой Украины – этот человек должен быть по закону лишен права быть избранным или назначенным на государственную должность. Если этого не сделать – проблема растянется на десятилетия вперед.

Если провести выборы и не провести подобную десепаратизацию, то что мы потом будем делать с террористами Пушилиным и Губаревым? Давать им право избираться куда-либо? Тот же Ефремов будет претендовать на пост главы Луганской области. За это гибли и продолжают погибать украинцы? Конечно, нет.

Источник: Луганск.info

---

---